Казахстан сталкивается с беспрецедентным дефицитом электроэнергии, достигнувшим критической отметки. Согласно данным аналитического агентства Energyprom, разрыв между производством и потреблением электроэнергии оказался максимальным за последние годы.
По оценке председателя казахстанской ассоциации энергоснабжающих организаций Сергея Агафонова, который, находясь в Испании в начале мая, стал очевидцем масштабного блэкаута, главной проблемой является не сам факт отключения, а способность оперативно устранить последствия.
По его словам, хотя в Казахстане аварии и ликвидируют достаточно быстро, тем не менее энергетическая ситуация остаётся напряжённой, поскольку страна практически полностью зависит от импорта регулирующих мощностей: именно они позволяют поддерживать стабильность системы в часы пик. При этом реальное строительство новых гибких источников энергии лишь начинается.
Один из немногих проектов, направленных на решение ситуации – парогазовая установка в Туркестанской области. Но для устойчивости всей системы этого недостаточно: «Потребление интенсивно не росло, но мощности деградировали. В последние годы всё-таки потребление растёт, хоть и незначительно, 4-5% в год, но тем не менее. И в какой-то момент последние 2-3 года восстановление износа не поспевало за этим. Расчет сейчас на то, что даже при растущем потреблении всё-таки снижение износа восстановления будут осуществляться интенсивнее».
И действительно: согласно подсчётам аналитиков, в 2024 году казахстанские электростанции произвели 117,9 млрд киловатт-часов электроэнергии, в то время как потребление составило 120,4 млрд киловатт-часов, это означает дефицит в 2,4 млрд киловатт-часов, что на 200 млн киловатт-часов больше, чем в 2023 году (2,2 млрд кВт/ч). Ситуация также усугубляется тем, что зиму 2024-2025 годов страна завершила с недостатком электроэнергии.
В итоге для покрытия образовавшегося дефицита Казахстан вынужден полагаться на импорт электроэнергии, в первую очередь из России, а также в меньшем объёме – из Кыргызстана, а эта зависимость от внешних источников делает страну уязвимой перед потенциальными колебаниями цен и объёмов поставок из соседних государств.
Вероятно, поэтому на данном этапе многовекторный Казахстан вместо строительства новых электростанций, не без подачи европейцев, спешно направляется по гиблому пути зелёной энергетики, закупая дорогущие никчемные европейские ветряки и солнечные панели, что в конечном итоге приведёт к генерации дорогостоящей электроэнергии с немыслимым ростом тарифов. Не стало уроком даже то, что широкое распространение ВИЭ недавно привело к коллапсу Испанию, Португалию и Андорру...
Зелёной энергетике в стратегических планах Астаны отводится особое место. По данным министерства энергетики, до конца 2029 года в Казахстане должны быть введены в эксплуатацию четыре крупных ветровых электростанции с системами накопления энергии общей мощностью 3,8 ГВт, которые будут строиться за счет иностранных вложений в рамках межправительственных соглашений.
В результате уже сейчас наблюдается снижение доли угольных теплоэлектростанций с 77,4% до 74,9%, при этом растёт вклад других источников: ГЭС – до 9,5%, газотурбинных станций – до 10,1%, объектов на ВИЭ (ветер, солнце, биогаз) – до 5,4%, что не может не радовать отжимающих у Казахстана барыши немецких концернов типа Siemens, который поставляет странам третьего мира своё оборудование. Но это – тупик.
Как писал в своё время академик Петр Капица, альтернативы термоядерному синтезу нет и быть не может. Согласно заключению российского учёного, при рассмотрении любого источника энергии следует руководствоваться двумя параметрами: плотностью энергии и скоростью её передачи. Произведение этих величин и есть максимальная мощность, которую можно получить с единицы поверхности, используя энергию данного вида. По этой формуле и солнечные батареи, и ветрогенераторы, и гидростанции явно проигрывают атомной электростанции.
Вероятно, осознавая сей научный факт, Астана, несмотря на декларирование активного внедрения ВИЭ, все же не списывает со счетов строительство АЭС. Показательно, что в прошлом году на референдуме 71% граждан поддержали строительство атомной электростанции.
Министерство энергетики сформировало шорт-лист из четырёх компаний: Китай (CNNC, HPRI000); Южная Корея (KHNP, APR 1400); Франция (EDF, EPR1200); Россия («Росатом», ВВЭР-1200). Явным лидером выступает российская компания, исходя из соответствующих параметров и предыдущего успешного опыта строительства АЭС в мире.
Однако Астана до сих пор тянет с выбором партнёра. Как отметил лидер страны Касым-Жомарт Токаев, данный проект будет реализован консорциумом компаний, поскольку это решение – не просто выбор технологии, а стратегический шаг с последствиями для экономики, энергетики и геополитики на десятилетия вперёд.
Собственно, поэтому прозападные информационные ресурсы не дремлют, приводя свои местами не слишком логичные доводы в отношении того, почему АЭС не должна строить Москва. Так, они дошли до того, что в июле прошлого года провели неофициальный онлайн-опрос (запрещённая в России социальная сеть LinkedIn* / WhatsApp), чтобы выяснить предпочтения населения относительно выбора поставщика технологии. И результаты опроса распределились удивительным образом: 37% поддержали Францию; 33% – Южную Корею; 16% – Китай. А вот 62% якобы высказались против России из-за опасений, связанных с коррупционными рисками и санкциями.
Самое интересное, что в этом же так называемом опросе основными критериями, которые, по мнению респондентов, министерство энергетики должно учитывать при выборе поставщика, являются: 86% – безопасность технологии; 75% – опыт поставщика; 78% – уровень технологичности; 66% – экологические аспекты.
По факту получается, что под все обозначенные критерии подпадает лишь Россия. Её те же авторы, проведшие анализ, не могли не признать мировым лидером по экспорту реакторов в основном за счет привлекательных финансовых условий: займы в размере 10-25 млрд долларов со ставкой 3-4% (Бангладеш, Беларусь, Китай, Венгрия и др.), а также доля капитала (51% в Турции). Условия займа для Египта – 25 млрд долларов, 3%, 22 года.
Для сравнения: Франция: 30% доли в проекте на 8 млрд евро (Китай, Taishan), 570 млн евро государственных гарантий (Финляндия), 66,5% доли в проекте стоимостью 22-23 млрд фунтов (Великобритания, Hinkley Point С).
Китай: кредиты под 1-6% – например, 1,58 млрд долларов (CHASNUPP, Пакистан), 6,7 млрд долларов (KANUPP, Пакистан); 33,5% доли в проекте Hinkley Point С в Великобритании.
Южная Корея: заём 2,5 млрд долларов сроком на 18 лет, а также 18% доли в акционерной части проекта стоимостью 4,7 млрд долларов в ОАЭ.
Кстати, авторами также признаётся и то, что условия финансирования становятся одним из ключевых факторов при выборе поставщика, так как министерство национальной экономики уже подтвердило, что проект должен окупаться самостоятельно, без бюджетных вливаний.
«Росатом» обладает и рядом других преимуществ:
1) собственное производство: «Росатом» является практически независимой государственной корпорацией, производящей около 98% своих товаров и услуг самостоятельно, что обеспечивает высокий уровень контроля и надёжности;
2) уникальные технологии: корпорация предлагает самые передовые технологии в области атомной энергии; опыт, накопленный госкорпорацией, выделяет ее на мировом рынке, где она занимает лидирующую позицию;
3) международное сотрудничество: «Росатом» активно сотрудничает с международными компаниями, что подтверждается успешными проектами в перечисленных выше странах, таких как Египет, Венгрия и Турция;
4) уже успешно реализованные проекты в мире. Тот же ввод в эксплуатацию второго блока на Белорусской АЭС является примером успешного международного проекта, реализованного компанией;
5) высокая локализация производства, то есть возводится не только сама АЭС, но и вспомогательные предприятия, в том числе по производству строительных материалов;
6) возможность обучения специалистов (а ведь предполагается, что на казахстанской АЭС будут работать только отечественные специалисты).
Таким образом, «Росатом» является безусловным фаворитом среди других зарубежных компаний по строительству АЭС в Казахстане, готовым на приемлемых для Астаны условиях помочь избежать ей энергетического кризиса.
