За последние годы страны-участницы Евразийского экономического союза сделали настоящий рывок на пути интеграции, продемонстрировав всем своим недругам жизнеспособность объединения и его потенциальные возможности. Так, рост ВВП в рамках Союза увеличился почти на 50%, а взаимная торговля выросла практически вдвое, достигнув отметки в $90 млрд.
Кроме того, в рамках ЕАЭС были созданы специальные условия для безбарьерного передвижения рабочей силы и капитала, а также сформированы различные инструменты, упрощающие жизнь простым гражданам. Вместе с тем многие заявленные еще в период создания союза планы на сегодняшний день по-прежнему остаются на бумаге, серьезным образом тормозя развитие объединения. В частности, стороны все еще не могут решить вопрос о создании единых энергетических рынков и в первую очередь нефти и нефтепродуктов.
Стоит напомнить, что страны ЕАЭС ведут разговор о создании единых энергетических рынков не первый год по трем направлениям: электроэнергия, природный газ, нефть и нефтепродукты. При этом статьями 84 и 104 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года уже были предусмотрены разработка и утверждение Высшим Евразийским экономическим советом до января 2016 года концепции формирования общих рынков нефти и нефтепродуктов, а программы – до 1 января 2018 года. Срок выполнения всех мероприятий – до 1 января 2024 года.
После этого предполагалось заключить международный договор о формировании общих рынков нефти и нефтепродуктов, содержащий в том числе единые правила доступа к системам транспортировки, расположенным на территориях государств-членов объединения. Причем вступление в силу документа должно было произойти не позднее 1 января 2025 года. Однако за последующие годы оказалось, что прийти к единому мнению о том, как должен быть сформован данный рынок, сторонам окончательно не удалось. Хотя начало разработки концепции общего рынка углеводородов и было положено в 2016 году, а впоследствии одобрены общие проекты по нефти, нефтепродуктам и газу, которые планировалось выстроить по одинаковой схеме.
В частности, предполагалось, что энергетические компании союзных стран получат недискриминационный доступ к нефтяной инфраструктуре своих партнеров, смогут закупать нефть и нефтепродукты без количественных ограничений по рыночной цене и без экспортных пошлин, которая должна формироваться в том числе на биржевых торгах. Это позволило бы сгладить ценовые колебания для внутренних потребителей, одновременно обеспечив возможность интегрироваться в мировой рынок через предоставление иностранным компаниям допуска к торгам.
Вместе с тем запустить единый рынок нефти и нефтепродуктов к 2025 году так и не удалось. Чиновники стран ЕАЭС неоднократно заявляли, что документы находятся «в высокой степени готовности», однако в реальности все оказалось сложнее. При этом в отвечающем за реализацию проекта департаменте энергетики Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) и функционирующем при нем Консультативном комитете по нефти и газу ранее сообщали, что концепция была утверждена Высшим Евразийским экономическим советом, а на ее базе была разработана конкретная программа. Также стало известно, что за последние пять лет государства ЕАЭС провели серьезную работу по гармонизации законодательства в нефтяной сфере, в том числе по установлению общего тарифа для транспортировки нефти и применению единых принципов торговли нефтью и нефтепродуктами.
Сегодня на стадии реализации находятся более 20 крупных нефтегазохимических проектов на общую сумму более $200 млрд. Все это позволило еще в 2021 году тогдашнему главе ЕЭК Михаилу Мясниковичу заявить, что страны Союза планируют подписать международный договор об общем рынке нефти и нефтепродуктов до 1 января 2023 года.
В последующем стало очевидно, что дальше слов о «высокой степени готовности» документов стороны продвинуться не смогли, хотя попытки ускорить процесс и были предприняты. Например, предлагалось ввести упрощенную процедуру допуска иностранных лиц на биржевые площадки, освобождение от уплаты НДС, а также возможность вести торговлю на приграничных железнодорожных станциях. Однако все это не решило существующих вопросов, которые отражают сохраняющийся приоритет национальных интересов стран-участниц объединения над общими. Поэтому неудивительно, что в 2024 году стало известно о том, что Казахстан официально запросил перенос даты запуска рынка на 2027 год, что и было сделано.
В апреле текущего года стало известно, что в рамках белорусско-российского диалога, являющегося одним из основных в процессе постсоветской интеграции, стороны «пришли к пониманию, что процесс по формированию общих рынков нефти и нефтепродуктов требует тщательной проработки, и срок его формирования перенесен на 1 января 2027 года». Заместитель председателя правительства России Алексей Оверчук в очередной раз сообщил, что проект межправительственного соглашения об общем рынке «находится в высокой стадии подготовки». Его слова в мае подтвердил и заместитель председателя концерна «Белнефтехим» Владимир Сизов, который рассказал о «высокой готовности документа».
При этом он отметил, что сегодня речь не идет о пересмотре актуального перечня документов, хотя и «остались несколько принципиальных, действительно важных и сложных вопросов, которые должны быть урегулированы в течение двух лет». В том числе речь идет о вопросах межгосударственной торговли нефтью и нефтепродуктами. Как сообщил Сизов, теперь в основе формирующегося единого рынка нефти и нефтепродуктов лежит «приоритетное удовлетворение потребностей в энергоресурсах государств - членов ЕАЭС», что и должно найти свое отражение на бумаге. Причем в Минске всерьез уверены, что в течение двух лет в ЕАЭС будут решены все вопросы и единый рынок нефти и нефтепродуктов заработает.
В то же время многие эксперты и аналитики сегодня не склонны к столь оптимистичным прогнозам, хотя и признают тот факт, что единый нефтяной рынок, действительно, создаст дополнительный стимул для развития ЕАЭС. Однако для его запуска странам объединения необходимо решить ряд кардинальных вопросов, которые во многом связаны с большими разбежками в стартовых позициях государств Союза в данной сфере. Так, Россия и Казахстан сами могут гарантировать свою энергетическую безопасность, в то время как остальные участники ЕАЭС сделать собственными силами этого не могут. В Армении и Киргизии практически нет своей нефти, а в Белоруссии ее добыча не может полностью закрыть потребности внутреннего рынка.
Поэтому и интересы внутри пятерки у каждой из сторон разные, порой диаметрально противоположные. Например, если бы Россия сразу же пошла на создание единого рынка нефти и нефтепродуктов, то от торговли внутри ЕАЭС она понесла бы серьезные убытки, в то время как Белоруссия при таком сценарии вполне могла получить дополнительную прибыль от увеличения переработки нефти на своих НПЗ. Потому все переходные механизмы и условия потребовали от Москвы и ее партнеров по Союзу дополнительных переговоров и согласований, затянувшихся на годы и отягощенных внутренними проблемами и нынешней внешнеполитической ситуацией вокруг РФ.
Сегодня, как отмечают аналитики, перед странами ЕАЭС по-прежнему стоит ряд задач, без которых запустить единый рынок нефти и нефтепродуктов не удастся ни в 2027 году, ни позже. Например, речь идет об отсутствии гармонизации законодательства о биржевой торговле, из-за чего не обеспечен недискриминационный доступ к торгам. Кроме того, в силу высокой монополизации нефтяной отрасли в России и Казахстане все еще не приходится говорить о рыночных механизмах ценообразования на нефть и нефтепродукты, а равный доступ к транспортной инфраструктуре так и не был предоставлен. Без решения этих базовых проблем говорить о более мелких вопросах в настоящее время не имеет смысла.
Поэтому странам ЕАЭС за два года предстоит провести весьма внушительную работу, в том числе на международном уровне сформировать условия для недискриминационного доступа к транспортной инфраструктуре, а на наднациональном – принять общие методики определения цен на нефть и нефтепродукты, а также общие правила противодействия нарушениям конкуренции. И все это необходимо проделать с одновременной гармонизацией законодательства в нефтяной отрасли и в сфере биржевой торговли.
Остается надеяться, что к 2027 году страны ЕАЭС уже не будут заявлять о «высокой степени готовности документов», а сумеют преодолеть все противоречия и создадут то, о чем они говорят уже более десяти лет.
