После начала специальной военной операции (СВО) России на Украине страны Запада практически единым фронтом выступили на стороне киевского режима. ЕС, США и их союзники принялись активно накачивать Киев оружием и деньгами, прямо заявляя, что хотят нанести руками украинцев поражение России на поле боя. Однако, как показали последующие события, западный блок переоценил свои возможности как в военном, так и в финансовом отношении. Тем более что с приходом к власти в США Дональда Трампа Вашингтон практически перестал выделять средства Украине, а аппетиты киевского режима продолжили расти.
При этом ни экономические проблемы, ни коррупционные скандалы на Украине и в самом ЕС не смогли заставить руководство Евросоюза изменить свою позицию, и на первый план была выдвинута давно обсуждаемая в Еврокомиссии (ЕК) идея использования замороженных российских активов в качестве обеспечения так называемого репарационного кредита Киеву. По мнению инициаторов схемы, она должна позволить не только сохранить поддержку Украины без нагрузки на европейский бюджет, но и переложить её на плечи России. Однако на практике подобное решение может стать настоящей катастрофой для всего западного блока.
Необходимо напомнить, что после начала СВО и введения антироссийских санкций было заморожено, по разным оценкам, более $300 млрд активов России. При этом средства Центрального банка РФ в странах ЕС, по данным Еврокомиссии, составляют не менее 176 млрд евро и в массе своей находятся в клиринговом центре Euroclear, расположенном в Бельгии. Эти активы длительное время генерировали проценты, которые, по решению ЕК, уже направляются Киеву, где неоднократно заявляли, что этого крайне мало, и требовали отдать все российские активы.
После того как экономическая помощь США Украине была сведена практически к нулю, а Вашингтон заставил ЕС покупать у него оружие для поставок киевскому режиму, ситуация с финансированием Украины стала крайне сложной. У ЕС из-за разрыва отношений с РФ, в первую очередь в энергетическом секторе, а также из-за стремительного роста расходов на военные нужды, попросту закончились свободные средства, необходимые украинским властям для продолжения военных действий. Именно поэтому в Еврокомиссии начали продвигать идею полной конфискации российских активов.
Ещё в начале осени по инициативе главы ЕК Урсулы фон дер Ляйен была предложена схема, по которой Euroclear предоставляет Европейской комиссии кредит на сумму около 140 млрд евро под 0%, после чего комиссия направляет эти средства Украине. Возвращать их Киев должен будет только после получения компенсаций от России, то есть фактически кредит рассматривается как «репарационный». Позднее обсуждалась версия, при которой в расчёт включались бы средства на частных банковских счетах, что увеличивало потенциальную сумму до 165 млрд евро. При этом официально в Еврокомиссии заявляли, что формально активы России не конфискуются, а остаются собственностью РФ, но временно используются как обеспечение кредита. Такой подход позволяет ЕК утверждать, что решение не сводится к принципу прямой экспроприации.
Однако предложение фон дер Ляйен было воспринято крайне неоднозначно даже в самом ЕС, где ряд стран выступили против «репарационного кредита». Наибольшие опасения выразила Бельгия, на которую потенциально ложится основная юридическая нагрузка, поскольку именно там размещена большая часть российских активов. Министр иностранных дел Бельгии Максим Прево характеризовал идею как «наихудший возможный вариант», а премьер-министр Барт де Вевер предупредил не только о рисках для мирного процесса на Украине, но и о финансовых угрозах для собственного государства и себя лично.
4 декабря глава бельгийского правительства выступил в парламенте, где заявил, что Брюссель утвердит план ЕК только после того, как все члены ЕС дадут юридические гарантии, чтобы полностью разделить финансовые риски Бельгии, и потребовал, чтобы все суверенные активы России, блокированные в остальных в странах ЕС, были экспроприированы на тех же условиях, что и в его стране. В ином случае, он пообещал заблокировать любые действия Еврокомиссии в этом направлении. Причем последовавшая на следующий день попытка Урсулы фон дер Ляйен и канцлера Германии Фридриха Мерца убедить бельгийского премьера изменить свое мнение не увенчалась успехом.
Нынешняя позиция Брюсселя строится на опасении, что любая возможная ответная юридическая атака России, в том числе иски, претензии или встречные требования, будет направлена именно против Бельгии как страны хранения активов. Бельгийское руководство также подчёркивает проблему прозрачности, так как страны ЕС до сих пор не предоставили полных данных о том, какие российские активы размещены на их территориях, какие проценты они приносят, какие налоговые поступления формируются и пр. Более того, бельгийские власти прямо заявляют, что в истории ещё не было такого прецедента, когда суверенные активы конфисковываются до окончания конфликта, когда неясно, кто победит, а в победу Украины, прямо сказать, не верит никто.
Схожие опасения высказали Италия и Франция, которые требуют соблюдения международного права и предупреждают о возможном подрыве доверия к европейской финансовой системе. В свою очередь, Словакия открыто заявляет, что использование замороженных активов может поставить под угрозу мирный процесс и подчёркивает своё нежелание взваливать на свой бюджет дополнительную нагрузку и риски, связанные с «репарационным кредитом». Аналогичную позицию заняла и Венгрия, подчеркнув, что никогда не согласует подобный план.
Это стало для ЕК серьёзной проблемой, так как решение о фактическом использовании российских активов с юридической точки зрения должно быть принято в ЕС единогласно.
Негативное отношение к идее ЕК высказывает и Европейский центральный банк (ЕЦБ), где отмечают, что использование активов в качестве обеспечения фактически приближает схему к прямому государственному финансированию, что выходит за рамки его мандата и может вызвать вопросы со стороны рынков. Тем не менее все предостережения и заявления противников «репарационного кредита» нисколько не смущают ЕК, которая уже на протяжении нескольких месяцев пытается заставить страны ЕС поддержать её план. Причём если ранее Еврокомиссия пыталась уговаривать, в том числе опираясь на позиции североевропейских стран и Германии, то сегодня перешла к откровенным манипуляциям и лжи.
3 декабря фон дер Ляйен заявила о том, что коллегия ЕК одобрила её доработанный проект «репарационного кредита» и ряд связанных с ним инициатив. По её словам, в течение 2026–2027 годов Украине необходимо 137 млрд евро «для поддержки функционирования государства», а также для ведения боевых действий. Исходя из этого, Еврокомиссия предлагает «покрыть две трети финансовых потребностей Украины в течение следующих двух лет, то есть 90 млрд евро», а остальную сумму должны предоставить международные партнёры.
Сделать это предлагается двумя способами. Первый – привлечение средств на рынках капитала с использованием бюджета ЕС как гарантии и передача этих средств Украине в виде займа. Второй – «репарационный кредит» не только за счёт активов Центрального банка России, замороженных в ЕС, но и путем привлечения средств всех финансовых учреждений, где они накоплены. Причём еврокомиссар по вопросам экономики Валдис Домбровскис заявил, что предложения ЕК юридически обоснованы, «полностью соответствуют европейскому и международному праву и уважают принцип суверенного иммунитета». Однако в реальности это не так, особенно с учётом других предложений Еврокомиссии.
В частности, речь идёт о словах главы ЕК, что для принятия решения об экспроприации активов России теперь не нужно обязательное согласие всех стран – членов Евросоюза и оно может быть принято квалифицированным большинством голосов. Этот тезис вызвал обеспокоенность даже среди сторонников инициативы, поскольку он фактически меняет фундаментальный подход ЕС ко всей своей деятельности, где глобальные решения традиционно принимаются единогласно.
Более того, само предложение выглядит более чем сомнительно с юридической точки зрения, о чём заявили и в ЕЦБ. Поскольку ЕК предлагает применить статью 122 Договора о ЕС, позволяющую принимать решения квалифицированным большинством в случае чрезвычайной ситуации или стихийного бедствия в одной из стран-членов (Украина таковой не является), глава ЕЦБ Кристин Лагард заявила, что план «с натяжкой обоснован с юридической и финансовой точек зрения». По её мнению, если ЕС хочет сохранить Европу «как центр верховенства права», то нельзя «начинать с нарушения этого принципа».
Кроме того, в Еврокомиссии 3 декабря заявили, что намерены «запретить исполнение внутри ЕС решений иностранных судов» в ответ на возможные ответные меры России, а также «запретить любой перевод иммобилизованных активов Центрального банка России обратно в Россию». Таким образом, становится понятно, что фон дер Ляйен и её окружение прекрасно понимают последствия своих шагов, и поэтому уже сейчас отвергают основные принципы международного и европейского права, за нарушение которых ЕС осуждает другие страны и вводит против них санкции. Это только усиливает опасения внутри Союза, что будет нарушен базовый принцип неукоснительного исполнения судебных решений, считавшийся основой его правовой системы, а также увеличивает недоверие внешних инвесторов, для которых ЕС перестаёт быть территорией закона.
Ситуацию для ЕС и Украины усугубляет и непоследовательная позиция США, где то соглашаются с «репарационным кредитом», то называют его опасным для мировой финансовой системы. Однако самые большие риски в краткосрочной перспективе для ЕС исходят от России, где прямо заявляют, что любые попытки конфискации её активов будут рассматриваться как «воровство» и получат самый жёсткий ответ. Как отмечал министр финансов РФ Антон Силуанов, «проект таких мер уже подготовлен на случай, если будут приняты недружественные действия со стороны западных стран».
Причём удар по ЕС может быть более чем серьёзным. По расчётам Минфина РФ, если Евросоюз решит изъять российские средства, государства ЕС могут лишиться не менее $190 млрд собственных прямых инвестиций в Россию. Больше всего могут потерять Кипр (около $100 млрд), Германия ($20,1 млрд), Нидерланды ($16,1 млрд), Франция ($15,1 млрд) и Италия ($13 млрд). При этом фактические потери могут оказаться выше, так как в оценке не учтён ряд средств, находящихся на спецсчетах.
Примером того, как Россия может ответить, является ситуация в Латвии вокруг «Дома Москвы», находившегося ранее под российской юрисдикцией. Когда латвийские власти приняли решение о его изъятии, Россия отреагировала, подав иски в различные судебные инстанции и добиваясь признания действий Латвии незаконными. Из-за этого латвийские власти до настоящего времени не могут продать российскую недвижимость, а её стоимость уже снизилась до 2 млн евро.
В то же время в декабре стало известно, что суд Москвы удовлетворил иск замгенпрокурора к Банку Латвии и Rietumu Banka, в результате чего в доход государства взысканы активы, включая недвижимость в центре Москвы, оцениваемые в 30 млрд рублей. Этот пример показывает, что любые действия против России вызывают не только политические заявления, но и конкретные ответные шаги – судебные процессы, аресты имущества и пр. Европейские компании рискуют столкнуться с масштабными национализациями или блокировками активов в России.
Кроме того, большинство экспертов, в том числе в ЕС, сходятся во мнении, что применение механизма «репарационного кредита» может привести не только к ответным действиям России, но и к утрате мирового доверия к европейской финансовой системе. В результате ЕС получит эффект домино, когда другие страны, например Китай, Индия или государства Персидского залива, начнут пересматривать место размещения своих резервов не в пользу Европы. Если международные инвесторы начнут выводить средства или сокращать долю европейских активов, это может привести к падению ликвидности и росту стоимости заимствований для европейских государств. Последствия могут ударить по банковской системе, стабильности евро и роли Европы в мировой финансовой системе и в перспективе стать началом распада самого ЕС.
Тем не менее, несмотря на очевидные негативные перспективы для ЕС в случае принятия плана по конфискации российских активов, Еврокомиссия настаивает, что её схема максимально защищает все государства-члены и предусматривает механизм разделения рисков. Урсула фон дер Ляйен подчёркивает, что в случае возможных потерь государства ЕС получат компенсацию через специальные гарантии. Однако в ЕК по-прежнему не могут объяснить, как это будет реализовано на практике и за чей счёт. По сути, фон дер Ляйен и те, кто её поддерживают, стремятся превратить ЕС в «камикадзе» ради целей, непонятных для большинства участников Союза. Ещё более сомнительным выглядит нынешнее маниакальное стремление ЕК «украсть средства РФ» на фоне последних коррупционных скандалов в Евросоюзе, когда стало очевидно, что многие средства в сообществе попросту разворовываются. Если аналогичная судьба ждёт и «репарационный кредит», то судьба ЕС может оказаться предрешённой.
Таким образом, рассматриваемый в ЕС механизм «репарационного кредита» вполне может иметь последствия далеко за пределами украинского конфликта, так как затрагивает вопросы международного права, доверия между государствами, статуса валют, стабильности финансовых институтов, принципов защиты собственности и многое другое. Более того, с учётом того, что у России уже есть план ответных действий, имеются юридические инструменты для защиты своих интересов, а на её стороне оказались страны Глобального Юга, вопрос незаконного использования российских активов может перейти из сферы экономики в геополитическую плоскость. Европа в своём безумном стремлении нанести поражение России рискует полностью разрушить всё то, что десятилетиями создавалось в рамках построения западной модели управления миром, со всеми вытекающими для континента последствиями.
