Осень ознаменовалась новым витком санкционной политики Запада против России. 23 октября администрация президента США Дональда Трампа объявила о введении очередных ограничений, коснувшихся крупнейших российских нефтяных компаний «Роснефть» и «Лукойл», а также их дочерних структур. Этот шаг вызвал серьезный резонанс не только в РФ, но и на мировых энергетических рынках, стабильность которых оказалось под серьезным вопросом.
Необходимо напомнить, что американские санкции против энергетического сектора России являются частью общей стратегии экономического давления на РФ, начало которой относится к 2014 году. Тогда Вашингтон впервые ограничил доступ российских нефтяных компаний к технологиям глубоководной и арктической добычи. С тех пор санкционный режим постепенно ужесточался, а после начала специальной военной операции на Украине, когда Запад объявил энергетический сектор одной из ключевых целей давления на Москву, американские ограничения распространились на поставки оборудования, финансирование проектов и транспортную логистику.
При этом США никогда не скрывали, что рассматривают санкции в отношении нефтегазового сектора РФ как инструмент стратегического воздействия на Россию, так как даже при значительном снижении доли поступлений от продажи нефти и газа в общей структуре доходов с 50% в 2014 году до 31% в 2024 году они по-прежнему являются одними из системообразующих элементов экономики страны. Поэтому нынешние рестрикции не стали неожиданностью, так как они вполне вписываются в логику действий США, несмотря на кажущееся потепление отношений Москвы и Вашингтона в последние несколько месяцев.
Объявленные 23 октября санкции США затронули не только головные структуры, но и 28 фирм, связанных с «Роснефтью», и шесть – с «Лукойлом». Меры предусматривают заморозку активов в американской юрисдикции, запрет на долларовые расчеты, ограничения на использование технологий Соединенных Штатов, а также угрозу вторичных санкций в отношении иностранных компаний, сотрудничающих с российскими корпорациями. Кроме того, теперь банкам запрещено кредитовать попавшие под санкции структуры, страховщикам – оформлять полисы на их суда и грузы, а международным трейдерам – заключать сделки, номинированные в долларах. Таким образом, практически любые операции, прямо или косвенно связанные с «Роснефтью» и «Лукойлом», теперь потенциально подпадают под санкции.
По словам официальных представителей Минфина США, цель ограничений – «сократить источники финансирования российской экономики и ограничить возможности Москвы по продолжению военных действий». Однако на практике санкции имеют еще одну цель: максимально выдавить российские энергоресурсы с мирового рынка и заменить их американскими. В данном случае следует помнить, что США являются крупнейшим мировым производителем нефти: в 2024 году добыча составила около 12,9 млн баррелей в сутки, что на 25% больше, чем у России.
Поэтому любые ограничения поставок российских энергоносителей несут потенциальные выгоды для американских производителей. И, по всей видимости, об этом в США и думали, когда решились на свой шаг, особенно на фоне самоубийственной политики Европейского союза, который практически параллельно с американцами ввел в действие свой 19-й пакет антироссийских санкций, куда вошли 80 компаний и банков, а также логистические структуры, участвующие в экспорте нефти.
Правда, несмотря на внешнее единство, подход ЕС пока все еще заметно мягче, так как при всей своей грозной риторике для обывателей Евросоюз остается зависимым от российских углеводородов, особенно в части нефтепродуктов и сырья для химической промышленности. Даже после введения потолка цен и эмбарго на морские поставки в 2024 году доля российской нефти в импорте Евросоюза составляла около 7%, а в отдельных странах Восточной Европы – порядка 20%. Поэтому Брюссель продолжает оставлять для себя лазейки: переходные периоды, исключения и специальные режимы для отдельных НПЗ и пр.
В данном случае показательны примеры не только Венгрии и Словакии, которые заявили о том, что не откажутся от российской нефти, но и Германии, где новые санкции США вызвали серьезную дискуссию. В частности, ряд местных банков заявили, что ограничения США могут помешать им вести дела с дочерними структурами «Роснефти» в Германии: Rosneft Deutschland и RN Refining & Marketing (после начала конфликта на Украине в сентябре 2022 года немецкое правительство лишило «Роснефть» оперативного контроля над этими активами, переведя их под внешнее доверительное управление Федерального агентства по сетям, но формально право собственности сохранилось за российской компанией). Причем на долю Rosneft Deutschland приходится около 12% мощностей нефтепереработки ФРГ, а сама компания владеет долями в трех крупных НПЗ – PCK Schwedt (город Шведт), MiRo (Карлсруэ) и Bayernoil (Фобург-на-Дунае).
Поэтому в Министерстве экономики и энергетики ФРГ уже заявили, что сумели договориться с США, чтобы их санкции не затронули деятельность немецких «дочек». К слову, за несколько часов до объявления санкций США Великобритания сняла свои ограничения с Rosneft Deutschland и RN Refining & Marketing, что позволило этим компаниям снова сотрудничать с международными партнерами, включая концерн Shell. Как говорится, ничего личного – только бизнес.
Вместе с тем последствия новых американских санкций уже ощутили во всем мире, что абсолютно естественно – Россия занимает около 12% мировой добычи нефти и любое ограничение ее поставок сказывается на глобальном балансе. Уже в октябре после объявления санкций цена нефти марки Brent выросла до $65 за баррель, а рынок стал менее предсказуемым. По оценке Международного энергетического агентства (IEA), сокращение российского экспорта на 1 млн баррелей в сутки может привести к росту цен еще на $8–10, что окажет существенное влияние на мировую экономику. Даже в США ситуация оказалась довольно неоднозначной.
С одной стороны, американские производители нефти получили определенные выгоды за счет роста цен и расширения географии поставок. С другой – в октябре средняя цена бензина в стране превысила $3,9 за галлон, что стало максимумом с 2022 года. Последнее является очень серьезным моментом, так как напрямую влияет на внутреннюю ситуацию в Соединенных Штатах и отношение простых американцев к властям. Кроме того, в долгосрочной перспективе под угрозой оказываются и американские финансовые механизмы, что уже продемонстрировало падение доли доллара в международных расчетах за нефть с 88% в 2020 году до 75% в 2025 году.
Однако пока в Вашингтоне считают, что ситуация полностью контролируема, и надеются, что смогут нанести своими санкциями непоправимый урон не только российской экономике, но и ее международным связям. В первую очередь с Китаем и Индией, которые с 2022 года стали основными потребителями российских энергоресурсов. Правда, как показывают последние события, Нью-Дели и Пекин не собираются прогибаться под американцев, хотя и вынуждены искать инструменты выхода из сложившейся ситуации с наименьшими потерями.
Так, в Индии неоднократно заявляли, что энергетическая безопасность не может быть заложником политических решений. При этом Россия в октябре сохранила позиции крупнейшего поставщика сырой нефти в Индию, обеспечивая треть всего импорта страны, несмотря на рост закупок индийскими нефтеперерабатывающими заводами американского сырья. Последнее многие аналитики рассматривают лишь как попытку снизить торговую напряженность с администрацией Д. Трампа, которая ввела повышенные тарифы на индийские товары. В реальности же индийские государственные нефтеперерабатывающие заводы уже ищут возможность закупки российской нефти со скидкой у мелких поставщиков вместо поставок от «Лукойла» и «Роснефти» напрямую, но отказываться от черного золота из РФ точно не планируют.
В свою очередь, Китай также не собирается разрывать контракты на поставки нефти из России, в том числе по Восточному нефтепроводу и через порт Козьмино, хотя некоторые китайские НПЗ и заняли выжидательную политику. Причем Пекин, как и Нью-Дели, сегодня активно занимается поиском возможностей обойти американские санкции и нельзя сомневаться в том, что они будут найдены уже в самое ближайшее время.
Для России же новые рестрикции США неожиданностью не стали, хотя нельзя отрицать того факта, что они окажут определенное негативное влияние на нефтяной комплекс страны в краткосрочной перспективе. Это, например, подтвердил тот факт, что в конце октября «Лукойл» заявил о продаже некоторых своих зарубежных активов, управлять которыми из-за американских санкций напрямую будет крайне сложно. Правда, подобные действия российской компании вполне могут быть лишь одним из способов вывести свои структуры из-под рестрикций.
В сложившейся ситуации следует помнить, что Россия уже давно научилась обходить санкции, какими бы «сильными» они ни были, в том числе в энергетической отрасли. В частности, через развитие так называемого «теневого флота». По данным западных аналитиков, Россия через аффилированные структуры контролирует более 550 танкеров, не подчиняющихся западным санкционным юрисдикциям. Эти суда перевозят до 45% всего морского экспорта нефти, а использование флагов третьих стран (Либерии, Панамы, ОАЭ, Индии) позволяет обходить запрет на страхование и фрахт.
Кроме того, Россия активно продвигает переход на расчеты за энергоресурсы в национальных валютах. Сегодня уже более 70% экспортных контрактов на нефть заключаются в юанях, дирхамах или рупиях, что снижает зависимость от доллара и ограничивает эффективность американских финансовых рычагов. Одновременно Россия и Китай активно развивают систему межбанковских расчетов CIPS, а также собственные страховые и логистические компании, действующие вне западных структур. Помимо этого, международные трейдеры сами создают сети посреднических компаний, чтобы работать с российской нефтью, а финансовые потоки постепенно уходят в юрисдикции, неподконтрольные США и ЕС. По оценкам аналитиков S&P Global, около 20% мировых поставок нефти в 2025 году осуществляется через такие обходные схемы, что серьезным образом ослабляет эффект от вводимых против России санкций.
Вместе с тем нельзя говорить о том, что американские рестрикции не наносят ущерб России и ее союзникам. Они повышают логистические расходы, осложняют доступ к технологиям и сокращают экспортные доходы, хотя в меньшей степени влияют на уровень самой добычи нефти (в 2024 году она составила 522 млн тонн, что только на 2% меньше, чем в 2021 году). Главное, однако, в том, что эти ограничения не подрывают основу российской энергетики. Более того, события последних лет показывают, что чем сильнее внешнее давление, тем быстрее идет внутреннее развитие РФ.
Так, доля отечественного оборудования в нефтяном сервисе уже превышает 60%, а в буровых установках – 75%. Из-за ограничений началась активная разработка отечественных аналогов западных систем гидроразрыва пласта, насосов и буровых решений. Государство принялось стимулировать модернизацию отрасли через различные налоговые льготы, кредиты и пр., а внутренние вложения в нефтехимию и переработку выросли на 14%. Кроме того, появились новые направления поставок – в Турцию, Египет, ОАЭ и Саудовскую Аравию.
Проще говоря, санкционная политика Запада уже создала новые торговые узлы, где российская нефть продолжает циркулировать, а также простимулировала развитие внутреннего производства и укрепление связей со странами Глобального Юга. Россия с 2014 года уже пережила несколько крупных волн санкций и каждый раз выходила из них с новым опытом и устойчивостью. Поэтому нельзя сомневаться, что и в этот раз страна сумеет справиться с возникшими перед ней сложностями и превратит внешние вызовы в новый стимул для своего дальнейшего развития.
