15 октября Владимир Путин подписал указ № 738, утвердив тем самым новую концепцию миграционной политики РФ на 2026-2030 гг. В итоге Россия получила третью за последние полтора десятилетия редакцию этого документа. Ее главное отличие от предыдущих – фиксация резкого поворота, которая произошла в этой сфере после теракта в «Крокус Сити Холле». От неограниченного по сути приема мигрантов из безвизовых стран СНГ Москва переходит к ограничению их притока, гораздо более жесткому контролю и отбору именно тех, которые необходимы конкретным отраслям экономики и предприятиям. Это означает кардинальный разрыв с той практикой миграционных взаимоотношений в рамках СНГ, которые возникли после распада СССР и успели стать для поставляющих мигрантов стран «естественными».
Изменения коснулись прежде всего системы целеполагания. В прежней редакции концепции, утвержденной 31 октября 2018 г., в качестве главной цели было обозначено «решение задач в сфере социально-экономического, пространственного и демографического развития страны». В новой версии концепции на первом месте оказалось «обеспечение безопасности государства», а уже затем – все прочие задачи, которые фигурировали и в предыдущих версиях этого документа. Именно необходимость обеспечения безопасности и предопределила содержание новой концепции, принятой в условиях военных действий и активных попыток Украины и Запада использовать среднеазиатских мигрантов для совершения терактов в РФ. Как следствие, миграционную политику пришлось менять буквально на ходу.
В новую концепцию вошло положение о том, что основным источником восполнения населения РФ является его естественное воспроизводство, а миграция – лишь вспомогательный инструмент. Появилось оно еще в предыдущей версии документа и уже тогда вызывало горячие возражения либерально настроенных экспертов. Последние активно предлагали и предлагают до сих пор использовать для решения демографических проблем России миграционный потенциал тех стран СНГ, где еще сохраняется высокая рождаемость, и прежде всего Средней Азии. Однако разработчики концепции, столкнувшись с ситуацией «на земле», такую возможность на концептуальном уровне предпочли исключить. Не случайно в качестве главного принципа новой концепции обозначен приоритет интересов России и ее граждан, который в концепции 2018 г. присутствовал, но располагался на втором месте.
Наиболее значительные изменения претерпел перечень основных направлений миграционной политики. На первом месте в их новом списке оказалось использование цифровых технологий для контроля за передвижением иностранных граждан. В числе инструментов – регистрация в единой биометрической системе данных, в том числе в странах с безвизовым режимом въезда за пределами РФ, и использование для их обработки искусственного интеллекта. Основная цель цифрового контроля – исключить ситуацию, когда силовики в условиях безвизового режима лишены возможности контролировать состав иностранцев, которые въезжают в РФ. Первые шаги в этом направлении уже сделаны – начался эксперимент по контролю за миграционными потоками с помощью приложения «Амина», который идет в столичном регионе.
Совершенно новым является второй пункт – создание условий для возвращения жителей новых регионов РФ, покинувших свои дома в период проведения СВО. Правда, полноценные условия для этого появятся только после ее завершения, поскольку значительная часть этих регионов до сих пор находится в зоне активных боевых действий. В прежней редакции концепции отсутствовал и пункт о содействии переезду в Россию тех иностранцев, которые бегут из своих стран в связи с навязыванием неолиберальных установок в сфере семьи, брака, воспитания детей и т. п. Указ «Об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности» был подписан президентом 19 августа 2024 г. Он позволяет иностранцам, которые эти самые либеральные установки отрицают, обратиться в диппредставительство РФ с заявлением о выдаче разрешения на временное проживание в России без учета требований в отношении знания русского языка, истории и права.
Поток желающих переселиться в Россию оказался не таким уж и маленьким, как это можно было изначально ожидать. В сентябре 2024 г. британская пресса писала, что в течение десяти дней после появления этого указа в Генеральное консульство России в Эдинбурге обратились 17 человек. Первыми в Россию по этому указу переехали американцы Лео Лионель и Шантель Фелис Хэер с детьми 16, 14 и 11 лет. На июнь этого года, по данным начальника Главного управления по миграции МВД РФ В. Казаковой, за получением разрешения на временное проживание обратились около 1,5 тыс. чел. Швейцарская газета Tages-Anzeiger в связи с этим отмечала, что для страны с населением 146 млн чел. это не слишком много, но, учитывая количество наложенных на Россию санкций и отсутствие прямого авиасообщения, цифра выглядит впечатляющей. В начале октября ГУ МВД по Москве сообщило, что гражданство РФ в упрощенном порядке по данному указу уже получили 344 иностранца.
Не было в прежней версии концепции и пункта об ограничении пребывания в РФ не работающих и не проходящих обучение членов семей иностранцев, которые работают или учатся в России. Вопрос этот служит предметом ожесточенных дискуссий с тех пор, как в начале сентября этого года выяснилось, что 9 из 10 детей мигрантов, претендовавших на поступление в российские школы, приняты в них не были. Причиной этого стал новый федеральный закон от 28 декабря 2024 г., который ввел два новых требования: подтверждение законности пребывания их родителей в России и сдача тестов на знание русского языка, разработанных для каждого класса школы. Две трети детей не были приняты потому, что родители не смогли собрать полный комплект документов, то есть подтвердить легальность проживания в стране. Из тех 5 940 детей, которые дошли до стадии тестирования, пройти его смогли лишь 2 964, или 50%.
В июне этого года замминистра внутренних дел РФ Игорь Зубов сообщил, то около половины из 638 тыс. детей иностранцев, которые находятся в России, нигде не учатся. В Москве, например, проживают более 80 тыс. детей иностранцев, из которых учатся только 25 тыс. Понятно, что проблема требует решения, на что и направлен соответствующий пункт новой концепции.
При этом семейная миграция – одна из ключевых причин формирования этнических анклавов. Борьбе с ними новая концепция уделяет особое внимание. Анклавы упоминаются сразу в трех местах: 1) подпункте «г» 16-го пункта, где говорится о необходимости недопущения «территориального обособления иностранных граждан», прибывших для постоянного проживания; 2) подпункте «п» 28-го пункта, предусматривающего создание инфраструктуры и принятие мер, «препятствующих возникновению пространственной сегрегации, формированию этнических анклавов и маргинализации находящихся на территории РФ иностранных граждан»; 3) подпункте «т» 29-го пункта, который говорит о «противодействии формированию этнических (полиэтнических) анклавов».
В решении всех этих проблем основной упор будет сделан на средства цифрового контроля. Концепцией предусмотрено формирование цифрового профиля иностранцев, въезжающих в РФ или находящихся на ее территории, внедрение биометрического контроля и цифровизация самого процесса найма иностранцев, включая заключение трудовых договоров.
Любопытно, что концепция предусматривает также повышение ответственности работодателей, чего ранее не было. На них планируется возложить обязанности по «сопровождению процесса пребывания в РФ иностранных граждан». Судя по всему, это означает ответственность за правонарушения мигрантов, а при необходимости – за их высылку на родину.
Во многом новая концепция носит переходный характер. Все предусмотренные в ней механизмы еще предстоит отработать в процессе практического применения. Об этом говорит тот факт, то рассчитана она всего на 5 лет, тогда как две предыдущие редакции были рассчитаны на 14 и 7 лет. Причем второй вариант концепции, утвержденный в октябре 2018 г., был принят до завершения срока действия первой.
Так или иначе, Россия вступает в принципиально новый этап развития своей миграционной политики.
