Уходящий 2022 год стал особым в истории евразийской интеграции. С начала нынешнего века перед союзниками по ЕАЭС не возникало столько вызовов. Даже предшествовавший ему пандемический катарсис выглядел более понятным и предсказуемым.
Особенность 2022 года заключается в наложении мощных негативных факторов политического характера на экономические сложности. Во многом политика стала катализатором множества самых разных проблем на всех уровнях – от национального до континентального.
Санкции пресловутого «коллективного Запада» и его сателлитов не стали чем-то новым. Соучредитель ЕЭАС – официальный Минск – находится под ограничительными мерами с конца прошлого века, почти три десятка лет. За это время Белоруссия продемонстрировала устойчивость и накопила богатый ценный опыт обхода санкционных ограничений, минимизации их негативных последствий.
Россия тоже не впервые столкнулась с вредительством бывших «друзей и партнёров». С 2014 года Запад применяет к ней комплекс политических и экономических санкций. До этого дискриминационные меры носили ограниченный характер («список Магнитского» и некоторые другие).
Тем больший интерес представляет трансформация интеграционных настроений элит Евразии после начала СВО на Украине. Конфликту предшествовал казахстанский кризис, с которым постсоветские евразийские союзники справились силами ОДКБ.
Однако главный вызов для ЕАЭС, как и ряда других региональных организаций, наступил после 24.02.2022. Выяснилось, что далеко не все номинальные союзники готовы демонстрировать свою солидарность дальше взаимной торговли. И она тоже оказалась осложнена так называемыми «вторичными санкциями» США.
Как ни парадоксально с точки зрения обывателя, но наиболее лояльными к России и объединённому под её эгидой ЕАЭС оказались вовсе не постсоветские республики. В начале декабря коллегия Евразийской экономической комиссии представила доклад «Об итогах анализа перспективных рынков и отраслей промышленности для совместного экспорта государств – членов Евразийского экономического союза».
Доклад интересен формированием списка «Топ-20» приоритетных зарубежных партнёров для сотрудничества с ЕАЭС. В первой десятке оказалась только одна постсоветская республика: Китай, Индия, Египет, Вьетнам, Узбекистан, ОАЭ, Бразилия, Индонезия, Мексика и Турция.
Во второй десятке оказалась тоже только одна постсоветская республика: Азербайджан, Сербия, Израиль, Монголия, Саудовская Аравия, Таиланд, Иран, Бангладеш, Сенегал, Алжир. Именно с такими партнёрами эксперты ЕАЭС видят наибольшие перспективы экспорта.
Таким образом, вольно или невольно авторы доклада внесли свою лепту в похороны мифов. Первый – о наиболее близких и «естественных» партнёрах из числа постсоветских республик. Второй – о жизнеспособности и неисчерпанном потенциале других интеграционных объединений на постсоветском пространстве, таких как СНГ.
«Топ-20» представлен почти полностью государствами вне Европы. Но только промышленно развитая Сербия, что также заслуживает внимания, помещена во вторую десятку привлекательных партнёров ЕАЭС.
Директор департамента промышленной политики ЕЭК Николай Кушнарев уверен, что членам ЕАЭС для усиления позиций на внешних рынках «целесообразно принять меры для стимулирования кооперации и спроса на товары с экспортным потенциалом». Идея не новая, попытки её реализации были и ранее, в рамках интеграционных объединений и без, с разной степенью успешности.
«Следует обратить внимание на развитие зеленых технологий в промышленности, создание условий для локализации производств на территории ЕАЭС, выявление и устранение препятствий для кооперации и экспорта, а также развитие новых механизмов по содействию сертификации промышленной продукции на внешних рынках и механизмов финансирования совместных интеграционных проектов», – сказал Н. Кушнарев.
Сейчас, наверное, уже возможно обходиться без дежурных реверансов в сторону «зелёной», «климатической» и прочих навязанных Западом повесток. Что касается локализации, под которой невооружённым глазом просматривается пресловутое замещение импорта из так называемых недружественных государств, то ЕЭК зрит в корень. Другое дело, что и здесь нет свежих идей.
Ничто не мешало и ранее, до образования ЕАЭС, устранять препятствия для кооперации и экспорта, заниматься сертификацией и всем тем, что, безусловно, нужно для стимулирования экспорта. Союз позволяет синхронизировать эту работу, ЕЭК пытается стимулировать названные и прочие мероприятия.
Однако национальных «брёвен» на интеграционной дороге по-прежнему много. Объехать их никак не получается. Многое удаётся решать на уровне глав государств, и это по-прежнему самый эффективный способ.
Такое положение дел во многом обусловлено особенностями политических систем стран евразийской «пятерки». Не выстроены механизмы, которые бы рутинно, в рабочем порядке и без пресловутого «ручного управления» снимали остроту искусственно созданных или естественным образом возникающих проблем.
В упомянутом «Топ-20» приоритетных зарубежных партнёров ЕАЭС почти нет государств, причисляемых к технологическим лидерам. Генерация инноваций по-прежнему является слабым местом членов Союза, и это системная проблема.
Из всех государств-членов ЕАЭС лучшими позициями в этой сфере обладает Россия. Она опирается на свои научные школы и другое «советское наследство», которое среди союзников в значительной степени утрачено. Поэтому не предвидится равного партнёрства, например, с Киргизией, хотя её участие в совместных проектах по другим направлениям важно. По той же причине трудно ожидать успеха от освоения Белоруссией российских $1,5 млрд на «импортозамещающие» проекты, в том числе в микроэлектронике. При всём желании остатки белорусской отрасли даже в среднесрочной перспективе не смогут приблизиться к технологическому уровню южнокорейских или китайских компаний.
Для понимания ситуации: в декабре Samsung Electronics сообщила о разработке первой в отрасли памяти DDR5 DRAM 12-нм класса. Новая 16-гигабитная микросхема обеспечит скорость обмена данными по каждому контакту 7,2 Гбит/с.
Также в декабре правительство КНР анонсировало вливание $143 млрд в развитие национальной полупроводниковой отрасли. Производители получат пятилетний льготный налоговый период и субсидии. В итоге Китай поддержит отечественных производителей, простимулирует их инновации и сократит зависимость от Японии и США.
Пекин инвестирует в «мозги», а ЕЭК озабочена оживлением торговли кооперационными товарами. Одно другому не мешает и даже в значительной степени помогает. Однако это совершенно разные подходы. Прорабам евразийской интеграции необходима новая парадигма мышления. В противном случае придётся «бить по хвостам» и искать оправдания запрограммированному отставанию. Его преодоление потребует новых героических усилий, если, правда, еще представится возможность.
Понимание серьёзности ситуации есть. Коллегия ЕЭК в конце 2022 года утвердила Положение о созданной в июне этого года премьер-министрами ЕАЭС комиссии по кооперации и импортозамещению в приоритетных и высокотехнологичных отраслях промышленности. Комиссия будет вести «карты индустриализации» и вырабатывать направления развития союзного импортозамещения.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
