То, что интеграция и интеграционные структуры, практически не подконтрольные глобалистам прозападного толка, работают, прежде всего, на благосостояние граждан, уже давно не вызывает сомнений. Причём не только у неангажированных экспертов, но и у большинства простых граждан. Среди прочего интеграция избавляет жителей стран, не зачисленных в «цивилизованные», от своеобразного комплекса доллара и других конвертируемых валют.
Но, в отличие от широкой публики, с органами власти по части интереса к равноправной интеграции всё обстоит намного сложнее. Тем более что именно сверху, от органов власти (в данном случае – стран социалистического содружества) исходила первая в мировой истории попытка избавиться от долларовой монополии путём создания доллару и его суррогатам вроде йены или евро достойной замены. Речь – о внедрении в социалистических странах так называемого инвалютного рубля. Несмотря на то что, в отличие от СССР, страны народной демократии не нуждались в коренном пересмотре денежных систем, они в своё время поддержали открытие на практике «валютных счетов».
Сегодня едва ли не главным препятствием для расширения сотрудничества с ЕАЭС или даже присоединения к нему для многих стран являются вполне ожидаемые сложности с деньгами, точнее, с их оборотом. Отказ от традиционной привязки к конвертируемым валютам, к действующим банкам и системам расчётов многих не просто пугает, а становится почти непреодолимым барьером.
Между тем явно недооцениваются широкие возможности использования не только валют, которые работают внутри ЕАЭС, но и инструментов иного рода, которые по-прежнему остаются на стадии проектирования. И речь здесь даже не о пресловутом алтыне, предложенном когда-то первым президентом Казахстана, и не о так называемом евразе, светлый образ которого так и остаётся на бумаге – отнюдь не гербовой.
Российский рубль в качестве общего средства расчётов не рассматривается, причём не столько из опасений экономической экспансии России – наиболее мощного члена ЕАЭС. Скорее, Россия, а конкретно финансово-экономический блок исполнительной власти, пользующийся практически неограниченной поддержкой сверху, избегает любых шагов, которые могут кем-либо рассматриваться как дрейф в сторону восстановления Союза ССР.
Скорее всего, поэтому практически никогда не то что не анализируются, но даже не рассматриваются возможности использования в рамках ЕАЭС опыта объединения СЭВ. Среди прочего нет речи и об использовании – вместо сложного и весьма проблемного ввода некой единой валюты – аналога инвалютного рубля. Совет экономической взаимопомощи уже довольно много лет назад ушёл в небытие, причём в реальности даже раньше, чем военная организация соцстран Варшавский договор. Однако СЭВ оставил государствам-участникам далеко не самый негативный и совершенно точно богатый и совсем не бесполезный опыт. В том числе и по части взаимных расчётов.
На самом деле никакого давления на финансовые системы стран СЭВ из Москвы не могло быть по определению. Да, тогда экономическая интеграция носила отчётливо неравноправный характер, но совсем не в пользу СССР. Как раз для стран СЭВ Советский Союз строил нефтепровод «Дружба», тянул туда газ, напрягал порой до предела собственную ЕЭС, подняв её в итоге до уровня объединённой энергосистемы стран социалистического лагеря МГЭО «Мир».
Характерно, что после дефолта 1998 г. в российском правительстве серьёзно обсуждался проект введения в стране аналога советского инвалютного рубля, ограниченно конвертируемого, который мог бы высвободить рублёвую массу, явно избыточную, для операций только внутри страны. Неординарный проект тогда не прошёл, скорее всего, в силу уже очень плотного слияния российской экономики и финансов с мировыми.
Одним из ключевых преимуществ той «внутренней» для СЭВ валюты было отсутствие прямой привязки к ней национальных валют. И не в последнюю очередь это предопределило их устойчивость, а в Польше, Венгрии и Чехии современные злотые, форинты и кроны – по сути прямое продолжение тех, что ходили в этих странах ещё при социализме. Кстати, инвалютного Центрального банка СЭВ как такового не существовало, но успешно функционировал общий Международный банк экономического сотрудничества, сумевший сменить профиль и до сих пор оставаться на плаву. СЭВ в 1970 году обзавёлся ещё и инвестиционным банком. И все они успешно оперировали валютами, используя для расчёта инвалютный рубль.
И советский Внешторгбанк, и аналогичные банки стран СЭВ не ограничивали свою работу только рамками СЭВ и тоже не отвечали за инвалютный рубль. Однако это вовсе не означает, что подобный приём условной конвертации невозможно использовать, к примеру, в рамках ЕАЭС.
В том, что этому объединению явно не помешает единая расчётная единица, позволяющая не волноваться из-за перепадов курсов национальных валют или инфляции, уже мало у кого вызывает сомнения. Более того, очень перспективной представляется идея, чтобы инвалюта ЕАЭС работала не только на обороты внутри ЕАЭС, но и в пределах зон свободной торговли с партнёрами. Понятно, что такая условная расчётная единица вряд ли будет носить амбициозное или пафосное имя, главное условие – не выводить её за рамки внутреннего оборота, чтобы не подставляться под удары недружественных стран, конкурентов и валютных спекулянтов.
Одним из вариантов перехода, причём даже с дополнительной эмиссией, может оказаться введение в целях взаимных расчётов собственной криптовалюты ЕАЭС или же некоего цифрового алтына или евраза. Но не менее важным условием успешной реализации идеи должно стать солидное повышение статуса Евразийского банка развития как минимум до уровня единого банка ЕАЭС, сопоставимого с уровнем новых банков БРИКС и ШОС и единых сэвовских банков – повторим, Международного банка экономического сотрудничества и Инвестиционного банка.
