В конце ноября «Российская газета» опубликовала крайне примечательное интервью заместителя секретаря Совета безопасности России Александра Гребенкина, которое проливает свет на причины кардинального изменения миграционной политики и ее будущие перспективы.
С недавних пор роль Совета безопасности в этой сфере является ключевой. В феврале 2022 г. указом президента в его составе была образована Межведомственная комиссия по вопросам совершенствования государственной миграционной политики, на которую возложены задачи ее анализа, выявления основных угроз, а также формирования предложений и рекомендаций. Комиссию возглавил заместитель председателя Совета, экс- президент и экс-председатель правительства Дмитрий Медведев, который курировал разработку новой концепции миграционной политики, утвержденную в октябре. А в июле этого года из ведения правительства к Совбезу перешла функция координации миграционной политики.
Поэтому интервью не только проливает свет на причины, которые вызвали изменение миграционной политики, но и позволяет прогнозировать ее основные контуры в обозримой перспективе. Наибольший интерес представляет вопрос о том, какие именно обстоятельства вынудили российские власти пойти на изменение правил взаимодействия со странами СНГ в миграционной сфере, которые их длительное время полностью устраивали, и насколько длительными являются все эти изменения. Очевидно, что главной причиной, заставившей пойти на изменение законодательства о миграции, стало возникновение в этой сфере новых вызовов и угроз, с которыми Россия ранее не сталкивалась. Наиболее значимым из них стал военный конфликт на Украине, в условиях которого западные и украинские спецслужбы, не сумевшие расшатать ситуацию в России изнутри, начали использовать с этой целью мигрантов из Средней Азии. И уже успели достичь в этом направлении определенных успехов.
По словам А. Гребенкина, за последние шесть лет «…появились новые вызовы и угрозы национальной безопасности, связанные с попытками недружественных государств и международных радикальных организаций нанесения ущерба интересам и безопасности нашей страны с использованием миграционного фактора». Преследовали они две основные цели: дестабилизацию внутриполитической ситуации в России и провоцирование напряженности в отношениях с теми странами, из которых к нам прибывают мигранты, то есть прежде всего с государствами Средней Азии.
К этому следует добавить, что в условиях СВО страны Запада, и прежде всего США, Британия и ЕС, активизировали попытки усилить свое влияние в южных регионах СНГ – Закавказье и Средней Азии, чтобы использовать их как плацдарм против России. И миграция является лишь одним из инструментов, используемых для расшатывания отношений Москвы с государствами этого стратегически важного региона.
Второй ключевой причиной изменения политики РФ в области миграции стали изменения качественных характеристик миграционных потоков. «Мировоззрение значительной части прибывающих к нам иностранных граждан, – отмечает А. Гребенкин, – формировалось в иной языковой, культурной и информационной среде. Особенно это стало заметным в последние 5-7 лет, когда к нам стали приезжать в большом количестве молодые и средних лет люди из бывших республик Советского Союза. Они не имеют опыта совместного с российскими народами проживания, не знают либо плохо знают русский язык, не имеют опыта профессиональной деятельности, получили образование по национальным программам, зачастую существенно отличающимся от наших стандартов».
По сути, чиновник констатировал произошедший в среде мигрантов поколенческий сдвиг, связанный со вступлением в Средней Азии во взрослую жизнь тех поколений, которые родились накануне или после распада СССР, и опыта жизни в едином с Россией и другими европейскими странами СНГ государстве не имели.
В Средней Азии с ее высоким естественным приростом населения поколения сменяют друг друга гораздо быстрее, чем в России. Связано это с более короткой «длиной поколения», которая в демографии измеряется возрастом матери при рождении первого ребенка. Чем раньше она его рожает, что характерно для стран с ранней брачностью и высокой рождаемостью, тем меньше длина поколения и тем быстрее на смену старшим приходят более молодые. В Киргизии, Таджикистане и Узбекистане этот показатель еще недавно составлял около 23 лет, тогда как в России в этом году он увеличился до 30 лет.
Молодежь, которая сегодня едет в Россию из азиатских стран СНГ в качестве трудовых мигрантов, родилась в 1990-е или даже начале «нулевых» годов и о советском периоде не имеет даже воспоминаний. Если же к этому добавить кризис местного школьного образования, отток русского населения и сокращение русскоязычных преподавательских кадров, а также изменение школьных программ и учебников, в которых Россия предстает в роли колонизатора, то поколенческий сдвиг в Средней Азии предстанет в совершенно ином свете.
Вся эта картина усугубляется ускоренной исламизацией населения, особенно заметной в пережившем после распада СССР гражданскую войну Таджикистане. По свидетельству епископа Питирима (Творогова), возглавлявшего Душанбинскую кафедру в 2012-2019 гг., «сейчас в Таджикистане мощная исламизация. Давно процессы идут, но сейчас они всё больше и больше набирают темп. Причем исламизируется молодежь. Если люди старшего поколения, которые еще помнят Советский Союз, не очень ревностно соблюдают посты… то молодежь, подростки фанатично это выполняют».
Исламизация общества, причем нередко в ее радикальной версии меняет мировосприятие, порождая отторжение светских форм государственного и общественного устройства. Неудивительно, что, по данным опросов, проведенных ФСО среди трудовых мигрантов, каждый второй (43,5%) предпочитает шариат светскому законодательству, каждый четвертый (24%) готов участвовать в протестах для отстаивания права жить в России по нормам ислама, а каждый шестой (15,3%) – участвовать в незаконных политических акциях.
Еще одна, третья причина, по которой российские власти вынуждены корректировать миграционную политику, постоянная или долгосрочная миграция из азиатских стран СНГ, которая ведет к изменению этнического и конфессионального состава населения. «…В последнее время на территорию нашей страны все чаще стали прибывать члены семей мигрантов, – отметил А. Гребенкин, – что в том числе ведет к росту числа мест компактного проживания этнических групп, к возникновению критической нагрузки на социальную инфраструктуру».
Если трудовая миграция является временной, то семейная, как правило, ведет к оседанию мигрантов на новом месте жительства, следствие чего – формирование этнических анклавов. Угроза их формирования, все последствия которой наглядно демонстрируют сегодня страны Западной Европы, воспринимается властями как вполне реальная. Не случайно новая концепция миграционной политики, утвержденная президентом 15 октября о необходимости противодействия их формированию, упоминает трижды.
Все тенденции, хотя и в менее явном виде, присутствовали и ранее. Так, теракт в «Крокус Сити Холле» 22 марта 2024 г. был не первым, устроенным в России выходцами из Средней Азии. До него был совершенный 3 апреля 2017 года уроженцем Киргизии Акбаржоном Джалиловым теракт в метро Санкт-Петербурга, жертвами которого стали 15 человек. Военный конфликт на Украине и острое противостояние России с Западом все эти процессы лишь обострили.
Поэтому изменение миграционной политики РФ носит долгосрочный характер и ожидать ее пересмотра после завершения СВО не стоит. Свидетельство тому – планы, о которых на днях сообщал «Ритм Евразии», по переходу на целевой набор мигрантов. В следующем году МВД РФ и ряд профильных ведомств должны подготовиться к эксперименту, а в 2027 г. запустить его. После чего мигранты будут проходить предварительную проверку и приезжать к конкретным работодателям, а не искать работу после того, как они уже приехали в РФ. Значительная часть проблем, связанных с неконтролируемой миграцией, после этого должна отпасть сама собой.
