Планируемое странами Евразийского союза формирование единого газового рынка, похоже, застопорилось. Российская сторона по-прежнему выступает за поэтапную либерализацию цен взаимопоставок и внутренних расценок на газ, в то время как белорусская – за стабильность по крайней мере «поставочных» цен в соответствии с российско-белорусским Союзным договором, предусматривающим цены для Белоруссии такими, как в Смоленской области. Казахстан, Армения и Киргизия пока «нейтральны» в этом споре. Видимо, в этих странах ждут: в пользу российской или белорусской позиции, образно говоря, качнётся маятник.
Глава ФАС Игорь Артемьев на днях заявил, что в вопросе подходов к формированию общего рынка газа и его ценовых механизмов «мы поддерживаем «Газпром». Но это должно быть обусловлено принятиями правил недискриминационного доступа; и в методике определения тарифов не должно быть эксклюзивного преимущества».
Впрочем, ряд крупных российских нефтегазовых компаний сетуют на выборочность позиции «Газпрома» относительно их доступа к магистральным газопроводам, хранилищам и к тарифам на перекачку негазпромовского голубого топлива. Те же компании, по имеющимся данным, настаивают на своем равноправном участии в переговорах по формированию единого газового рынка в рамках ЕАЭС. В связи с чем И.Артемьев без обиняков озвучил позицию правительства РФ: «Идите дальше работайте и разбирайтесь».
Не исключено, что белорусская сторона, используя указанные «внутрироссийские» разногласия, рассчитывает на поддержку своей позиции со стороны компаний, ведущих диалог с «Газпромом». Полагая, что с ними удастся договориться как минимум о менее высоких ценах на газ для Белоруссии в сравнении с газпромовскими.
Так или иначе, позиция ведущего газового холдинга России прежняя: до начала функционирования общего рынка газа ЕАЭС требуются процедуры, нацеленные на либерализацию цен на газ и на установление экономически обоснованных тарифов на его транспортировку. Тем более это необходимо в связи с расстояниями газоперекачки: скажем, ее средняя дальность в РФ минимум в 50 раз выше, чем в Белоруссии. Соответственно, в конечных ценах для Минска по крайней мере на российский газ данный фактор не может не учитываться. Поскольку голубое топливо направляется в Белоруссию зачастую из сверхотдаленных от неё Уральского региона, Западной Сибири, Республики Коми.
Апелляции же белорусской стороны к ценам в Смоленской области – в рамках газового рынка ЕАЭС – неприемлемы хотя бы потому, что это двухсторонняя (т.е. российско-белорусская) договоренность. Вдобавок между сопредельными друг с другом РФ и Казахстаном, Киргизией и Казахстаном, участвующими в ЕАЭС, не имеется договоренностей о взаимопоставках энергоносителей по ценам на них в приграничных областях.
Кроме того, в РБ сохраняется жесткое госрегулирование цен и тарифов на газ и большинство других энергопродуктов. А дальнейшее ужесточение этого регулирования, т.е. увеличение прямого и косвенного субсидирования энергоцен для внутренних потребителей (в случае либерализации газопоставочных цен между странами ЕАЭС), весьма проблематично для белорусского госбюджета. Поэтому, если «Газпром» настаивает на принципе максимальной равнодоходности поставок в внутри РФ и рамках ЕАЭС, то Минск фактически против этого принципа на газовом рынке Евразийского союза. Потому неудивительно и то, что он возражает также против смежных предложений «Газпрома», а именно: во-первых, тарифы на перекачку должны формироваться, исходя из обоснованных затрат с учетом нормы прибыли, обеспечивающей финансирование капитальных вложений; а во-вторых, для выхода газотранспортной инфраструктуры на самофинансирование тарифы/цены должны расти быстрее инфляции.
Между тем правительство РФ индексирует рост этих расценок на внутреннем рынке фактически на 7-11% ниже, чем предлагает «Газпром», и не первый год. Этот фактор тоже используется белорусской стороной, оспаривающей экономическую обоснованность того, что означенные расценки в регионе ЕАЭС должны расти быстрее инфляции. Тем более что белорусская инфляция, как известно, по-прежнему выше российской. Впрочем, инфляционная динамика различна в регионе ЕАЭС, поэтому представляется, что принятие концепции «Газпрома» относительно газовых расценок, опережающих инфляцию, наиболее реально в случае четко согласованной политики всех стран ЕАЭС по межгосударственному регулированию динамики инфляции.
Но опять-таки взаимодействие в этой сфере сдерживается максимально жестким госрегулированием цен и тарифов в Белоруссии – в сравнении с другими странами ЕАЭС. Особенно в сферах энергетики, транспортных услуг, ЖКХ и продовольственного сектора. Стало быть, вопросы ценообразования на газовом рынке Евразийского союза выходят за рамки сугубо газовой и газотранспортной проблематики.
Упомянутые и смежные спорные «точки» по единому рынку газа (и энергоносителей в целом) в регионе ЕАЭС подразумеваются в обзоре итогов внешней политики Белоруссии за прошлый год, подготовленном тамошним МИД. Отмечено, например, что страны Союза согласовали принципиальные, хотя и «единичные положения» по формированию общих рынков газа, нефти и нефтепродуктов. При этом «белорусской стороной предприняты интенсивные усилия по согласованию программы формирования» этих рынков, в том числе «общего рынка газа ЕАЭС. По состоянию на декабрь 2017 г. несогласованными остались единичные положения, носящие тем не менее принципиальный характер».
В этом же обзоре подтверждена, хотя и косвенно, позиция Минска относительно необходимости свободного многостороннего доступа товаров и услуг, включая и энергоносители, из стран ЕАЭС на их рынки. Причем эта позиция, согласно тому же обзору, не отвергнута другими странами-участницами: «У партнеров по Союзу нашел поддержку подход Белоруссии по устранению внутренних барьеров во взаимной торговле путем создания дорожных карт, которые будут формироваться на двухлетний период». В этой связи упоминается, что 25 октября 2017 г. на заседании Евразийского Межправительственного совета была утверждена дорожная карта по устранению изъятий и ограничений на внутреннем рынке ЕАЭС на 2018-2019 годы.
В контексте упомянутых разночтений прослеживается в том числе заинтересованность Белоруссии в поставках газа из Казахстана. Похоже, в Минске полагают, что казахстанская сторона в рамках ЕАЭС не поддержит «главенство» России по всем вопросам поставок и транзита голубого топлива в Белоруссию (и Армению). Тем более что Казахстан, во-первых, обеспечивает минимум треть газоснабжения другой участницы ЕАЭС – Киргизии. А во-вторых, обеспечивает беспрепятственный транзит российского газа в Киргизию. Последнее обстоятельство, как отмечает ряд белорусских экспертов и СМИ, - дескать, яркий пример того, как должна работать трубопроводная система в едином энергорынке ЕАЭС.
Скорее всего, именно эти факторы нашли отражение в заявлении первого замминистра энергетики Белоруссии Виктора Каранкевича в конце ноября 2017 г.: «Проект программы формирования общего газового рынка предусматривает возможность приобретения газа на различных площадках или посредством проведения различного рода торгов. Либо путем заключения долгосрочных контрактов непосредственно с производителями природного газа. В том числе с поставщиками как в России, так и в Казахстане».
Словом, как ни поворачивай, а российско-белорусские разногласия по экономическим принципам создания и функционирования общего рынка газа в ЕАЭС проистекают главным образом из различных систем государственного регулирования экономики. В том числе энергетического и транспортного секторов. В требованиях же Минска насчет «газоценовых» льгот для Белоруссии – куда больше политики. Там наверняка рассчитывают на свою геополитическая значимость (как и Союзного государства в целом) для России, тем более в современных условиях. Потому, дескать, Москва должна будет уступить даже и с экономическим ущербом для себя…
___________________________
Фото http://libymax.ru/?attachment_id=12575
