80-ю годовщину начала Второй мировой войны Польша ожидаемо встретила массой траурных и образовательных мероприятий от собрания в Варшаве лидеров европейских государств до множества выставок, лекций, конференций, кинопоказов и т. д.
Пригласив на торжества лидеров европейских государств и США, она не пригласила Россию, Китай и Сербию – страны, понёсшие наиболее ощутимые потери в мировой войне. Не пригласила, потому что устроила из трагической даты русофобский спектакль. Присутствие России и дружественных ей государств было нежелательным. Президент Анджей Дуда, упомянув в своём выступлении о вступлении советских войск в Польшу в сентябре 1939 г., обвинил Россию в том, что она «ведёт себя так, будто ничего не знает об этом» и продолжает вести агрессивную политику в отношении соседей.
Каждый год 1 сентября – горячая пора для Польского института национальной памяти (ПИНП). Эта государственная структура с внушительным бюджетом отвечает за пропагандистское оформление основных событий новейшей польской истории и создание складной идеологической картинки действий Польши и её руководства в указанный период времени.
ПИНП не устраивает ситуация, при которой, как пишет польское издание Teologia Polityczna («Политическая теология»), немцам отведена роль виновников войны, евреям – её жертв, а русским – героев-освободителей. «Где здесь поляки?» – вопрошают польские историки, добавляя, что их соотечественники должны занимать две из трёх указанных позиций – жертв Второй мировой войны и её героев.
То есть негласной задачей ПИНП является лишение евреев образа жертв, а Советского Союза – образа героя-освободителя. И жертвами, и героями, и освободителями должны быть поляки. По мнению Варшавы, мир должен быть благодарен ей за самоотверженную жертвенность в борьбе с нацизмом и за спасение Европы от нацизма.
Оболгать роль СССР в борьбе с нацизмом проще. Западные страны поддерживают усилия Варшавы в этом направлении. Сложнее с евреями. В годы гитлеровской оккупации поляки неоднократно устраивали еврейские погромы с одобрения немцев, убивая граждан Польши еврейского происхождения самым изощрённым способом, – забивали камнями и палками, сжигали живьём в сараях, как это было в Едвабне в июле 1941 г.
Менее известен погром в Щучине в июне 1941 г., хотя это был второй погром в городе за последние два года! Первый произошёл в 1939 г., когда в город вступили немецкие войска. Поляки думали не о защите города от захватчиков, а о расправах над безоружными соседями. Второй погром произошёл в июне 1941 г. и опять в то время, когда немцы заняли город во второй раз после отступления советских войск (после Польского похода РККА 1939 г. Щучин был уже в составе СССР). Именно при гитлеровцах у поляков получалось дать волю своей ненависти к людям не той национальности.
Польский поход РККА и предшествовавший ему пакт Молотова–Риббентропа, подписанный в августе 1939 г., стали навязшей темой польской пропаганды. Она рисует простецкую картинку: два злобных тоталитарных режима сговорились уничтожить свободолюбивую Польшу, чтобы разделить Европу на сферы влияния. Появилась благородная версия, согласно которой Варшава с 1933 по 1938 г. всегда отказывалась от предложения Берлина вместе напасть на Советский Союз, ибо не хотела попасть в зависимость от Германии, как союзницы последней – Италия, Румыния и Венгрия, и была жизненно заинтересована в сохранении мира в континентальной Европе. А СССР, мол, благородства не оценил и нанёс Польше удар в спину в сентябре 1939 г.
Реальный ход событий был далёк от этой картинной версии. В 1934 г. Польша самой первой в Европе подписывает соглашение с Третьим рейхом (пакт Пилсудский–Гитлер). Этот пакт тоже подразумевал распределение сфер влияния между Берлином и Варшавой. Без этого невозможна была реализация главной мечты польских экспансионистов – Речи Посполитой «от моря до моря». Всё, что находится между Балтикой и Чёрным морем, должно быть либо в составе Речи Посполитой, либо подчинено ей во внешней политике. Как тут обойтись без обозначенных сфер влияния? И что такое раздел Германией и Польшей Чехословакии в 1938 г., как не распределение сфер влияния?
В 1939 г. Польша подписала пакт с Великобританией, который тоже определял сферы влияния Варшавы и Лондона в Восточной Европе, в частности в Прибалтике. Так почему Варшаве и Лондону было можно, а Москве нельзя?
И самое главное: пакт Молотова–Риббентропа гласил, что определённые области будут отнесены к сфере влияния СССР в случае территориально-политческого переустройства этих областей. О том, что «мы вдвоём на всех нападём и всё поделим», Германия и СССР не договаривались.
Переустройство этих областей начал не СССР, а Германия с нападения на Польшу 1 сентября 1939 г. и ошеломительного поражения польских войск. СССР ввёл войска в Восточную Польшу в условиях хаоса и прекращения существования польского государства и вернул Украине и Белоруссии земли, захваченные поляками в ходе советско-польской войны 1920 г. Тогда эти земли Польша забрала с нарушением Версальского договора, определившего западные границы Советской России там, где Польша хотела видеть Речь Посполитую «от моря до моря».
Нарушение Версальского договора Польша себе в вину не ставит. Вместо этого транслируется тезис о коварной оккупации Советским Союзом, как союзником Германии, польских территорий.
Если Польша осознавала опасность нацизма и мужественно ожидала с ним схватки, почему отвергла все предложения советского правительства создать против гитлеровской Германии единый блок? Почему помешала СССР оказать военную помощь Чехословакии? Почему был обвинён в пораженчестве и снят с должности офицер генштаба Войска Польского Стефан Мосор, предложивший накануне войны создать на территории Польши пункты базирования советской авиации и бронетехники для совместного польско-советского отпора Гитлеру?
Почему в общественно-политической мысли и военной стратегии предвоенной Польши идея союза с Гитлером для войны против СССР была в порядке вещей? Об этом писали такие известные публицисты того времени, как Адольф Бохенский, Владислав Гизберт-Студницкий, Станислав Цат-Мацкевич. Последний был соратником Пилсудского, но самим же Пилсудским был отправлен в концлагерь Берёза Картузская (это к вопросу о демократичности правления в межвоенной Польше).
С. Цат-Мацкевич утверждал, что 25 января 1939 г. Риббентроп прибыл в Польшу с вопросом, «сохранит ли Польша нейтралитет в случае войны Германии с Англией и Францией?», и получил отрицательный ответ. Иными словами, Варшава дала понять, что ввяжется в войну на стороне англичан и французов из верности союзническому долгу. Требования Германии передать Данцигский коридор, пишет Цат-Мацкевич, были ненастоящим предлогом для войны. «Мы, Польша, были первыми защитниками мира, защитниками Англии и Франции. Мы как первый камень бросили себя на бруствер», – восклицает патетично Цат-Мацкевич.
Напомню, сей пан был сторонником польско-германского союза против СССР. Именно так он понимал дело защиты мира в Европе. Но почему Польша в конце концов выбрала не Германию, а Францию и Англию? Это произошло без участия Варшавы. Ей пришлось задним числом реагировать на события, происходящие в кругу европейской дипломатии.
Планы войны против СССР вынашивала тогда не только Германия, но и Англия с Францией. Польша хотела быть четвёртой в этом ансамбле. Но интересы Германии разошлись с интересами Лондона и Парижа. Англичане и французы хотели такой войны с Советским Союзом, которая предотвратила бы превращение Германии в европейского лидера. Гитлер хотел обратного. Польша, до этого вынашивавшая планы совместного польско-германского удара по СССР, качнулась в сторону англо-французской коалиции, опасаясь подъёма Германии. Хотя совсем недавно Польша точно так же отдалилась от Франции и сблизилась с Германией, увидев в Гитлере более надёжного союзника по антисоветизму.
Зная (или подозревая) о намерениях фюрера напасть на Францию и Англию, Варшава решила высказаться в поддержку последних, ожидая их победы над Германией и дальнейшего похода на восток, но уже в составе трио Англия–Франция–Польша. Единственной константой польской внешней политики был курс на войну с СССР и захват Белоруссии и Украины вплоть до Киева, где в мае 1920 г. поляки уже провели однажды победный парад. Варшава жаждала повторения парада и придирчиво выбирала, кого взять в союзники – немцев ли, англичан или французов.
Ставка на Париж и Лондон не оправдалась. Пообещав Польше военную поддержку и объявив войну Германии, французы и англичане не предприняли реальных действиях для помощи полякам. Немцы прозвали эту войну сидячей (Sitzkrieg), англичане – ненастоящей (Phony war), французы – смешной (Drôle de guerre).
Полякам пришлось назвать её удивительной войной (Dziwna wojna). Расчёты Польши примкнуть к антисоветскому блоку для очередного Drang nach Osten и захвата восточных областей СССР обернулись для неё в сентябре 1939-го многомиллионными жертвами и утратой государственности.
