История польского концлагеря Береза-Картузская, располагавшегося на территории современной Белоруссии, – не очень популярная тема в Польше. Её образ как невинной жертвы, незаслуженно страдавшей от коварных соседей, как-то сразу блекнет, когда узнаешь факты из жизни узников этого исправительного лагеря.
Пусть словесная эквилибристика не скрывает от нас суть явления. Лагерь может быть исправительным, когда воспитательная работа в нем построена с целью не унижения, а исправления заключенного. В Березе-Картузской было наоборот. Узников подвергали моральным и физическим унижениям. Была разработана целая схема изощренных издевательств, а идея создания концлагеря была одобрена Юзефом Пилсудским.
Для поляков Ю. Пилсудский – герой. Это в России в каждом монументе Ленину поляки видят культ личности и коммунистическую пропаганду. В памятниках Пилсудскому, которыми уставлена вся Польша, поляки ни культа личности, ни пропаганды не находят. Спекулируя на теме сталинских репрессий, они не вменяют Пилсудскому в вину никаких покушений на свободу личности, хотя пан Юзеф был еще тем тираном. Например, в Березу-Картузскую угодил писатель Станислав Цат-Мацкевич – бывший соратник Пилсудского. Наказан Цат-Мацкевич был за «систематическую критику правительства искусственно подбираемыми аргументами».
В его мемуарах читаем: «Пользуюсь случаем рассказать о Березе-Картузской, вокруг которой столько тайн, ведь при освобождении заключенным говорили: «Будешь болтать, окажешься здесь второй раз, и тогда…» Береза-Картузская была не местом изоляции, а местом пыток. Со всей Польши здесь собрали людей, обожавших избивать безоружных… Уголовники назначались дежурными по бараку, контролировали выполнение «гимнастики». Им разрешалось избивать остальных заключенных. Заключенным не разрешалось разговаривать в течение дня. Нарушителей ожидали шесть дней карцера на холодном бетоне, с открытыми окнами зимой, без обуви, только в кальсонах и рубашке. Каждый день провинившихся лишали половины пайка, а каждый второй день вообще не давали есть. Каждые полчаса находящиеся в карцере обязаны были унизительно сообщить в окошко: «Пан комендант, послушно вам рапортую».
В бараках заключенных лишали сна. Их будили ночью каждые полчаса, заставляли бегать, прыгать, ползать, чтобы потом снова забыться в тяжкой полудремоте на полчаса. Ползать и падать узников часто заставляли в отхожих местах, прямо в нечистоты. Умываться после этого запрещали. Посуду мыть арестантам тоже запрещалось.
Администрация концлагеря Береза-Картузская
С. Цат-Мацкевич описывает верного друга Ю. Пилсудского, Костека-Бернацкого, который был назначен комендантом лагеря: «Это был больной садист… Он с удовольствием выдумывал всякие пытки, с дегенератским удовольствием давая им ласковые названия — «гимнастика», «устав». Главная пытка – отказ в праве справлять нужду. Только раз в день, в 4:15 утра, узников выводили и командовали: «Раз, два, три, три с половиной, четыре!» За эти полторы секунды все должно быть уже закончено».
Идею создания лагеря приписывают тогдашнему премьеру Польши Леону Козловскому, в будущем – агенту гестапо. Он находился под впечатлением речи Геббельса о воспитательной функции концентрационных лагерей. Существует мнение, что Береза-Картузская была создана после появления нацистского концлагеря Дахау. К слову, после нападения Германии на Польшу Л. Козловский перебежал к гитлеровцам и до самой смерти в 1944 году получал от них пенсию, а в 1943 году успел принять участие в «обнаружении» катынских захоронений.
Годы действия Березы-Картузской были годами плодотворного дипломатического сотрудничества Польши с Третьим рейхом. То, что поляки пали жертвой нацистской агрессии, можно считать исторической неожиданностью. Ведь Варшава делала все, чтобы вместе с фюрером сокрушить «большевистскую угрозу» на востоке. Сближение шло по всем азимутам: в политике, экономике, идеологии. Фотография на память встречи Йозефа (Геббельса) и Юзефа (Пилсудского), продемонстрированная в фильме «Непереписанная история. Польский излом», показывает, что Берлин поначалу видел в Варшаве союзника, как и Варшава в нем.
Ю. Пилсудский и Й. Геббельс, июнь 1934 г.
Польша пыталась выстроить геополитическую ось Варшава – Берлин. На тот момент Третий рейх был одним из самых развитых государств Европы, особенно в военном отношении. Милитаристские устремления Берлина тоже не были секретом. И польская дипломатия решается на авантюру, которая будет стоить Польше миллионы жизней: подключиться к экспансионистским планам Германии.
У Польши был в этом свой интерес. Варшава своим главным врагом видела Россию. Отодвинуть польско-российскую границу еще дальше на восток было мечтой польской дипломатии. Это обеспечивало полякам т.н. стратегическую глубину, и чем ближе польско-российская граница была бы к Москве, тем Варшава чувствовала себя безопаснее.
То, что Берлин тоже своим главным врагом видел Россию, в Варшаве сочли счастливым совпадением. И ринулись в омут с головой. Польско-нацистская дружба зашла так далеко, что на похоронах Пилсудского Геринг шел в первых рядах за гробом, а Гитлер выразил супруге покойного свои искренние соболезнования. В 1939 г., когда гитлеровцы войдут в Краков, они выставят на Вавеле у могилы Пилсудского почетный караул.
Шляхетская спесь и неумение забывать взаимные обиды в моменты исторической необходимости сыграли с Польшей злую шутку. Польская дипломатия, не чуравшаяся дружбы с германскими и итальянскими фашистами, брезгливо отвергала все попытки советского правительства наладить контакты с польскими властями. Поверив обещаниям фюрера, Варшава уже видела себя на острие германского копья, нацеленного в грудь России.
А. Гитлер и министр иностранных дел Польши Ю. Бек
Сыграла свою роль и политическая мифология поляков, которые, как известно, сравнивают Польшу с легендарным швейцарским героем Арнольдом Винкельридом. В битве при Земпахе в 1386 г. он схватил копья австрийцев и вонзил себе в грудь, обеспечив победу своим соотечественникам. «Польша – это Винкельрид Европы» – этот тезис до сих пор очень популярен в польской литературе. Вот и в 1930-х Польша видела себя в роли Винкельрида, бросающегося на советские копья.
Но все повернулось иначе: немецкое копье вонзилось Польше в спину. Нацисты воспользовались наивной русофобией поляков и, удержав их от союза с Москвой, молниеносно раздолбали хваленую польскую кавалерию, за 17 дней закончив войну.
Немцы чувствовали политическую ситуацию острее и тоньше, чем поляки. В Берлине поняли, какую пользу можно извлечь от украинских националистов, с которыми немцы поддерживали контакты с 1929 г. В итоге немецкие стратеги столкнули лбами поляков и украинских националистов. Первые сажали вторых в концлагерь в Березе-Картузской и в тюрьмы, вторые убивали первых прямо на улицах, как это произошло с министром внутренних дел Польши Брониславом Перацким.
Ни полякам, ни украинским националистам не хватило политического разума. Если бы поляки увидели геополитические выгоды, которые им несло сотрудничество с Советским Союзом (самым сильным соперником Третьего рейха на тот момент), трагедии Польши, в конце концов потерявшей во Второй мировой войне 6 млн. соотечественников, могло бы и не быть.
Если бы украинские националисты сумели выйти из скорлупы своей примитивной идеологии и понять, что враги Украины сидели не в Москве, а в Берлине, что лучше опереться на СССР в своей борьбе за национальные права в межвоенной Польше, конфликта между поляками и украинцами тоже могло бы не быть.
Однако ни поляки, ни украинские националисты не смогли избавиться от русофобии, и сами же пали ее жертвой.
Такой вывод со всей непреложностью вытекает из документального фильма ««Непереписанная история. Польский излом»» (режиссер Р. Кудояров), выход которого на российский телеэкран стал главным поводом к появлению этих заметок.
* * *
Самое время напомнить об этом именно 1 сентября, в день, когда исполняется 75 лет со дня начала Второй мировой войны, первым актом которой стало нападение Гитлера на так «доверчивую» Польшу.
____________
Фото – topwar.ru
